Моя Игра |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
We are a secret, can't be exposed.
Мёртвые Осы — Контроль
● 2264.0315, «Энтерпрайз» и куда нелегкая занесет ● LEONARD MCCOY & KHAN NOONIEN SINGH ● Star Тrek ●
Порой любит не тот, кто орет на весь мир о своей любви, а тот, кто знает сколько ложек сахара положить в твой чай.
[indent] - Чертов космос, - глухо доносится из-под шлема биологической защиты, пока Маккой берет очередную порцию крови у лежащей на биокойке женщины.
[indent] Два часа назад в середине гамма-смены она, несмотря на все старания доктора, впадает в кому, как и пять человек до нее. По симптомам неизвестной заразы можно сверять часы: двенадцать часов и сорок три минуты - изменение пигментации склеры, семнадцать часов тридцать четыре минуты - лихорадка, двадцать часов двенадцать минут - дисфункция циркуляторной системы, двадцать пять часов двадцать три минуты - кома, тридцать семь часов пятьдесят три минуты - внутреннее кровотечение, сорок часов ровно - асфиксия головного мозга, смерть.
[indent] - Чертовы неизведанные миры.
[indent] После тринадцатичасового карантина он выгоняет из медотсека всех, кроме доктора Чапел, как только впадает в кому третий из поднятых с планеты членов исследовательской группы, уже полтора года просиживающих штаны на этой богом забытой каменюке на окраине обитаемого космоса. Для того, чтобы отслеживать динамику изменений течения болезни и пытаться секвенировать вирус неизвестной этиологии Маккою не требуется толпа сопливых вчерашних выпускников Академии, бестолково суетящихся у дорогостоящего медоборудования и зеленеющих при виде кровавой рвоты.
[indent] - Чертова планета, - ворчит он сквозь зубы, опуская ампулы с биоматериалом в специальный бокс.
[indent] Из-за глухих перчаток пальцы держат инъектор далеко не так ловко, как обычно, Боунс не торопится, опасаясь уронить ампулу или задеть локтем в сковывающем движения противочумном комбинезоне что-то из оборудования. Ударив кулаком по сенсору, Маккой открывает дверь в переходный отсек и запускает программу дезинфекции, стоически встречая удары струй из смеси антисептиков и нейтрализаторов, бьющих прямо в стекло маски.
[indent] - Чертовы криворукие аспиранты.
[indent] Во многом о течении болезни он узнает из сделанных штатным врачом исследовательской группы записей. Увы, планета принадлежит к категории технических, не располагая развитой биосферой, но зато оказавшись щедрой на редкоземельные металлы и залежи какого-то местного аналога углерода, в перспективе имеющего значение для развития топливной промышленности этого квадранта. Но перед тем как превратить планету в подобие головки маасдама, изрыв ее вдоль и поперек, не ожидая от нее подвоха, Федерация направляет небольшую группу ученых для составления подробного описания для реестра планет, приставляя к химикам и геологам заштатного докторишку, призванного лечить насморки и последствия переедания. Впрочем, Маккой отдает должное коллеге, составившего для своего уровня неплохую клиническую картину. Перед тем, как умереть.
[indent] Доктор О'Рейли заражается третьим, к моменту появления у себя симптомов болезни успевая точно все задокументировать, облегчив тем самым жизнь и Маккою, и Адмиралтейству, имевшему удовольствие прямо в прямом эфире слышать, куда именно вышеупомянутый по громкой связи с переговорной советует им пойти и как именно извернуться, чтобы с наименьшим сопротивлением засунуть их директивы и в особенности их приказы прямо им в... тут Джим оборывает связь, и Боунсу остается только догадываться, чего именно капитану стоит сохранить другу должность.
[indent] Ему не стыдно. У Боунса четыреста двадцать семь причин презирать тупоголовых вояк, полагающих, что команду "Энтерпрайз" можно посылать на миссии одна дерьмовее другой только потому, что им до сих пор везет. Четыреста двадцать семь членов экипажа, чьи жизни зависят от решений капитана в той же степени, как и от его. Увы, убедить адмиралов даже при всем красноречии Маккоя [а точнее вопреки ему], не удается. Так что уже третьи сутки Леонард не покидает медотсека, максимально изолировав экипаж от возможной угрозы, и вырывает у суток пару часов сна на ближайшей биокойке, пока бортовой компьютер обсчитывает вероятности очередного биохимического модуля.
[indent] Маккой отправляет Кристину спать около часа назад, а больше в медотсеке согласно его указаниям не должно быть никого, так что, замечая долговязую фигуру в черном среди своего царства белого света и стерильной чистоты, он вздрагивает, чуть не роняя сжимаемый в руках бокс.
[indent] - Чертовы аугменты, - пыхтит доктор, ставя короб на стол и стаскивая с головы объемный шлем.
[indent] Вообще-то сначала Маккой был категорически против присутствия Хана в пределах своей вотчины - этот психопат с почти прозрачными рыбьими глазами достаточно потрепал тему нервы, когда Джим боролся за свою жизнь, но в первый же день его пребывания на борту "Энтерпрайз" становится ясно, что присутствие сверхчеловека на мостике действует на офицерский состав разлагающе - в том плане, что мысль об убийстве перестает казаться чем-то неправильным. На защиту научного отдела встает Спок, гневно подрагивая ушами. Впрочем, Хану почти удается найти общий язык со Скотти, которого хаггисом не корми - дай рассказать о достоинствах возлюбленной Серебряной Леди, а если удастся сделать ее еще прекраснее, то держите его семеро... но тут снова появляется Спок с возмущенными ушами, и бедный инженер совсем сникает под таким казалось бы равнодушным, но максимально осуждающим взглядом.
[indent] Маккою убивать Хана запрещает данная при получении диплома клятва и, возможно, личные принципы, так что его бурные возражения принимаются капитаном к сведению, но признаются недостаточными. Использовать медицинское судно в процессе доказательства своей правоты, опять же, не позволяет старейший из медицинских принципов "не навреди". Впрочем, смирившись в посторонним присутствием в медотсеке, Боунс вынужден признать, что пребывание аугмента в нем не бесполезно. Как минимум - ему можно было доверить наблюдение за процессом эксперимента, который проводить самому некогда, а поручать одному из энсинов - страшно. Как максимум - позволить присутствовать при сложной операции, удерживая пациента в тех случаях, когда применение наркоза является неоправданным риском для нервной системы. Можно не сомневаться в точности запротоколированных Ханом результатов, как и в том, что пациент будет зафиксирован надежнее, чем ремнями безопасности.
[indent] - Я, кажется, приказал всем проваливать, - тем не менее ворчит Боунс, выпутываясь из костюма биологической защиты и, скомкав, запихивает его в утилизатор. - Так какого хрена ты тут ошиваешься.
[indent] Ладно, ладно, сверхсопротивляемость сверхорганизма сверхчеловека, возможно, дает какие-то шансы на то, что его иммунитет успешно блокирует или переварит заразу, да и Маккой соблюдает правила безопасности, которыми, судя по всему, пренебрегала исследовательская группа, но шанс инфицирования все равно остается.
[indent] Боунс достает из дезактивированного бокса ампулу с кровью и с щелчком вставляет ее в пробоприемник, опираясь руками о стол и устало ссутуливая плечи. Упирается взглядом в строчки данных в тщетной надежде увидеть что-то новое. Нулевого пациента он вычисляет благодаря записям О'Рейли, схему распространения инфекции - также. Но ни плазмаферез через оборудование по последнему слову медицины и техники [Джим постарался], ни секвенирование, ни поддерживающая терапия никак не влияют на развитие болезни. У зараженного ровно сорок часов, чтобы привести свои дела в порядок и скончаться. Очень, нужно сказать, неэстетично.
[indent] Боунс устало трет глаза, открывая на мониторе схематичное изображение передвижения членов группы в день перед первым инфицированием. Судя по нему, группа из пяти человек осуществляла ежемесячный забор проб в районе повышенной сейсмической активности, представляющей собой странное чередование озер со скалистой местностью, как будто какой-то гигантский поток заполнил образовавшиеся в скалах каверны.
[indent] - Не могу выделить последовательность аминокислот вируса - он слишком плотно встраивается в ДНК, - неожиданно для себя обреченно признается Леонард. - При любой попытке вычленить его, цепочка распадается. Нужно спускаться. Дерьмо.
— Я не являюсь вашим подчиненным ни номинально, ни фактически, — парировал аугмент, не отрывая взгляда от показаний приборов, которые ровным каллиграфическим почерком заносил в таблицы, -моим навыкам и знаниям гораздо больше практического применения нашлось бы на инженерной палубе. Но ваш Первый оказался категорически против, подтвердив свое мнение фазером, сжимаемым за спиной. Так что я вынужден торчать тут, заниматься ерундой, которую и третьекурсник одной рукой и с завязанными глазами выполнит, к тому же «осчастливлен» наблюдать вашу унылую физиономию, доктор.
Хан принципиально не звал Спока по имени, исключительно Первым, как и о капитане говорил, используя только звание, то ли держа дистанцию, то ли выражая пренебрежение, а скорее все вместе, судя по тону, которым мужчина произносил эти слова. Уже вторую неделю Нуньен Сингх протирал штаны в медбэе, под надзором местного СМО, и вел себя вполне прилично, четко делая ту работу, которую доктор ему поручит, периодически с этим самым лекарем лаясь, не спуская последнему ни одной косой реплики в свой адрес. Сперва Кирк планировал оставить потенциальную опасность под собственным приглядом и зоркими глазами вулканца на мостике, но человек улучшенный за первый же день присутствия на корабле в качестве подчиненного солнечного капитана настолько старательно прошелся по всей команде мостика, что те то ли убить его возжелали, то ли на коленях умоляли Джеймса Тиберия Кирка убрать эту беспардонную язву куда подальше.
Научный отдел с боем взглядами отстоял остроухий; из инженерного отсека, где на второй день ошивался аугмент, обнаружив общие темы с мистером Скоттом Монтгомери, Хан также был едва ли не вытолкан несносным «эльфом», посчитавшим таковое расположение бывшего (будущего?) врага стратегически неприемлемым; в результате неприкаянную угрозу всему человечеству трехсотлетней давности сдали на поруки МакКою, к вящему неудовольствию последнего. Однако сносный уровень общения установился достаточно быстро: мужчины сошлись на том, что им обоим не нравилось присутствие в стерильной белоснежности личности, облаченной в черное, пусть и по разным причинам.
Бывший владыка самого счастливого народа терпелив и умел ждать, но бесцельное безделье тяготило мужчину, так что тот покинул выделенную ему каюту, не без удовольствия направившись в медотсек, дабы, согласно инструкции, занести в протокол данные проводимого исследования, посему рассосавшийся персонал его не беспокоил, по крайней мере, никто не бесил опасливыми поглядываниями, будто он в любой момент схватит скальпель и измажет белые стены горячей кровью первого встречного. Глупцы, желай Сингх им смерти, то ему хватило бы собственных рук. Кстати о руках, доктор в последние дни явно был не в лучшей форме, изводя себя работой вдвое больше, чем все и каждый на «Энтерпрайз», а приступы тремора его пальцев лишь подтверждали степень физического и душевного истощения.
Неожиданно тихий и... печальный голос вынужденного собеседника заставил сверхчеловека оторвать взгляд серых в этом свете глаз от монитора и перевести на сутулую спину: МакКой принимал многое близко к сердцу, беспокоясь о каждом на этом судне. Наверное, именно это свойство мужчины и вынуждало исподволь довериться ему. С неслышным вздохом Хан отложил стилус и поднялся со своего рабочего места, умудрившись не скрипнуть креслом, буквально материализовываясь за плечом местного повелителя гипо, благодаря умению передвигаться чертовски тихо, аки призрачные убийцы из старых земных легенд.
— Вам необходимо поспать хотя бы четыре часа, доктор, — озвучил очевидное аугмент вздрогнувшему и обернувшемуся к нему медику, чье посеревшее лицо украшали темные круги под глазами. Разумеется дальше бы разгорелся спор и навязчивое предложение направить сверхчеловеку стопы в пешее эротическое путешествие, так что, не тратя на новые пререкания времени, Нуньен лишь потребовал вытянуть Леонарда руки перед собой. Постуральный тремор не нуждался в озвучивании опытному врачу, потому мужчина не комментировал увиденное, лишь добавил, — вы никому на этой лоханке не поможете, если свалитесь от переутомления. Идите, высадка через четыре с половиной часа.
Сингху, чужаку на звездолете, мягко говоря, плевать на экипаж вообще и доктора в частности, но с точки зрения банальной тактики, живой МакКой ему полезнее, чем мертвый, по крайней мере, пока команда не смирилась с его вынужденным присутствием. Командование звёздного флота именовало это искуплением прошлого, сверхчеловек, кривя губы в мрачной ухмылке, поправлял, что скорее является заложником, гарантом, что его оставленный на слаборазвитой планете с суровыми, но сносными, условиями существования, народ будет вести себя хорошо. Очередная манипуляция сраной Федерации, чьи представители уже дважды пытались использовать реликт из прошлого в собственных целях. Причем между попытками едва ли минул год. Иронично. В прошлый раз он был пленником на «Энтерпрайз», теперь у него была своя каюта, но в сущности ничего не поменялось, разве что несносный «сельский доктор» умудрился повернуться к нему спиной беспечно и этого даже не заметить.
Мужчина молчаливо давил на колебавшегося собеседника аурой своей опасности, по суровой роже было видно, что тот не погнушается вырубить лекаря снотворным, ежели доктор МакКой продолжит упорствовать в своей непрактичной упертости и подвластности чувству долга вкупе с ответственностью. Хан уважал такие качества, что впрочем не мешало ему постоянно цапаться с медиком по поводу и без просто искусства ради и развлечения для. А что еще оставалось делать опальному аугменту на чужой территории?
[indent] - Думаешь, мне доставляет удовольствие терпеть у себя в отсеке психопата и убийцу?!
[indent] Леонарду бы стоило прикрутить эмоции, учитывая, что он находится с психопатом и убийцей один на один, но доктор слишком вымотан, слишком погружен в переживания за своих пациентов, чтобы думать еще и о себе. При каждом взгляде на вытянутое, выхолощенное лицо, почти не выражающее эмоций, он вспоминает застывшего в криокапсуле Джима. Именно мысль об этой безжизненности яркого, эмоционального, сияющего с силой сверхновой друга подкосила его тогда сильнее всего. Не о его фактической смерти, а о том, что Леонарда лишили шанса отогреться у этого огня. И, черт возьми, он ненавидел Хана всеми фибрами своей души - ровно до тех пор, пока не сказал поломанному, окровавленному сверху, привязанному ремнями к биокойке, что его экипаж жив, и не увидел в помертвевших глазах всполоха надежды.
[indent] Спустя неделю Леонард уже без страха прощупывает срастающиеся кости руки, плеча, зная, что причиняет боль и впервые желая этого. Но желать Хану долгой мучительной смерти - той, что по его милости принял Джим, он уже не может. Потому что в ненависти нет надежды, ненависть не рассуждает глубоким, вкрадчивым голосом об истоках зла, о первопричине человеческой слабости - она просто уничтожает. Иногда Леонарду кажется, что он сходит с ума, кажется, что верит человеку, скованному по рукам и ногам, и ему становится страшно. Он боится не Хана, а того, что готов поверить ему. И тогда он увеличивает количество седативного, погружая сверхчеловека [он уже не может называть его сверхзлом] в очередной короткий сон - с каждым разом препарат действует на него все слабее.
[indent] Он спал бы спокойнее, если бы адмиралтейство оставило его в покое, но тайна выживания Джима не дает им покоя. Леонард врет, что показания свидетелей преувеличены, и доза радиации, полученная капитаном, фактически намного меньше, врет, что не помнит формулы, врет, что поврежденные датабазы "Энтерпрайз" не сохранили результатов его работы по продуцированию сыворотки... У доктора после каждого закрытого совещания из взгляда и души уходит жизнь, и только Джим может снова растормошить его, но сама собой закрадывается мысль - так ли Хан не прав? Леонард смотрит на адмиралов, закованных, как в латы, в серые мундиры, и думает, что за этой нейтральной серостью может скрываться все, что угодно. Он смотрит на лицо Хана за перегородкой из заиндевевшего стекла, и ему видится не презрение, не брезгливость, не надменное отторжение, а усталость вперемешку с надеждой в чертах уснувшего аугмента.
[indent] И почему-то от этого становится еще горше. Леонард достаточно разочарован в жизни, чтобы не ждать от нее ничего хорошего, и на миг - на крохотное мгновение, ему хочется тоже оказаться в этой капсуле с надеждой на лице...
[indent] Он вздрагивает, выдернутый Ханом из воспоминаний, разворачивается, скрестив на груди руки в защитном жесте, оказываясь с аугментом нос к носу. Плечи расправлены, брови нахмурены, в тишине медотсека слышно, как шумно и возмущенно он дышит, раздувая крылья носа. Хан едва касается кончиками пальцев запястий вытянутых рук - можно подумать, Леонард сам не знает, что организм работает на пределе.
[indent] - Нет у них этих часов, понимаешь, ты, рыбья кровь?! - зло, отчаянно шипит Маккой, опуская дрожащие кисти, легким ударом отбрасывая при этом руки Хана. - Тебе на нас на всех плевать, ты только спасибо скажешь, если мы передохнем. Так к чему этот фарс?
[indent] Леонарду кажется, что еще чуть-чуть - и Хан свернет ему шею. Они сталкиваются - опасность и упрямство, самообладание и импульсивность, прирожденный убийца и лекарь. Но как бы доктору не хотелось избавить идеально отлаженный живой организм медотсека от этой черной заразы, Хан был прав, и Леонард в конце концов опускает взгляд, стискивая руки в кулаки. В сложившихся условиях вероятность, что он допустит непоправимую ошибку, куда выше, чем то, что ему удастся спасти кого-то.
[indent] Оказавшись у себя в каюте, Леонард моментально проваливается в сон. Ему снится пустыня, километры песка вокруг, и почему-то холод. Снятся прозрачные глаза с солнечными всполохами авантюрина. Проснувшись, он не ощущает притока сил, но руки дрожат уже чуть меньше и голову покидает туман, в который так упрямо соскальзывало его сознание. Получив разрешение капитана на высадку, он собирает медицинский чемоданчик со всем необходимым и направляется в транспортерную. И почти не удивляется, встречая там облаченного в легкий скафандр Хана. Хочется спросить "какого хера?", хочется запросить нормальную поддержку, хочется закатить безобразную, бессмысленную истерику, но частью сознания - разумной, не изнуренной бдением, не испытывающей привязанности, - он понимает, что это лучший вариант. Не факт, что иммунитет сверхчеловека окажется невосприимчив к неизвестной заразе, но шанс уцелеть у него всяко выше, чем у обычного человека, а рисковать членами экипажа доктор не склонен.
[indent] Он молча встает на платформу, проверяя крепление шлема.
[indent] - Давайте уже, - ворчит энсину за пультом управления и задерживает дыхание.
[indent] Как будто это поможет ему сохранить целостность, если транспортер даст сбой. Страхи Леонарда не надуманы - он видел людей, чья транспортация завершилась неудачно, - если это еще можно было назвать людьми, конечно. С тех пор пятнадцать лет прошло, технологии шагнули далеко вперед, но вряд ли что-то сможет выжечь из его памяти картину человека, будто вывернутого наизнанку, кома из плоти и крови.
[indent] На поверхности планеты их встречает ветер, швыряющий в забрало шлема мелкую острую крошку, поднятую с земли и принесенную с раскинувшихся грядой неподалеку невысоких скал, наполовину скрытых тяжелым густыми облаками. Перед ними светлели на черной земле многочисленные гейзерные озера.
[indent] - Судя по записям из журнала, последний раз группа с базы совершала поездку на это плато. Определить более точные координаты мешает магнитная аномалия, превратившая этот район в сейсмически активный. Так что мне нужно взять минимум сотню проб из разных точек. Воздух, земля, вода, местные формы жизни... так что держи фазер наготове, - распоряжается Маккой и делает шаг вперед, к первому озеру.
[indent] Насыпь оказывается крайне неустойчивой и из-под его ботинка ручейками сбегают вниз мелкие камешки.
Вопреки обвинениям МакКоя, психопатом Хан никогда не был, убийцей мужчину также назвать объективно можно было бы с натяжкой, ведь всё им совершенное имело причину, являясь лишь следствием, которое допустимо списать в сопутствующий ущерб. Однако хвалёная Федерация в лице своих уполномоченных представителей не утруждалась разбираться в тонкостях, предпочтя навесить простой и понятный ярлык, упрятав сотворенное ими же чудище поглубже в чулан. Сингх презирал Федерацию. Боунсу не было дела до политики, у него были проблемы, которые нуждались в решении любыми возможными способами, ведь от этого зависели жизни экипажа. У МакКоя не было двойного дна и фальши, он открыто говорил, что думал всем и каждому, не чураясь быть грубым или неправым. Это вызывало симпатию аугмента, вокруг которого всю жизнь старались плести сети лжи и манипуляций. Леонард же был открыт, как в гневе, так и в радости, не стараясь прикидываться тем, кем не был. Возможно именно это позволило Нуньену в ответ быть честным с человеком, не пряча собственную привязанность к скромной спящей семье — забытому, незаслуженно похороненному заживо, народу.
Имеющие власть никогда не упустят возможности заграбастать еще больше этого славного манящего пирога в свои морщинистые адмиральские лапы, желательно чужим трудом жар загребая. Так что Сингх ничуть не удивился, когда его новая спячка прервалась через рекордные 4 года, а с добрым утром ему желали отнюдь не светло-карие внимательные глаза медика «Энтерпрайз». Хан Нуньен Сингх, он же Джон Харрисон, вновь потребовался сраной Федерации, чтобы делать её грязную работу, не марая звёзднофлотские мундиры. Однако на этот раз у аугмента был союзник, сомнительной надежности, но это уже хоть что-то. Составленные ранее психопрофили на экипаж «Энтерпрайз» оказались полезными и оправдали ожидания. Найти корабль и устроить встречу — дело техники, особенно если сам ее и подстраиваешь, оставляя подходящие «хлебные крошки», ведущие на пустынную луну сомнительной репутации по части законности. Наверняка доктор МакКой был крайне удивлен, встретив в местном борделе не сногсшибательную орионку, а старого знакомого, который так-то должен был спать в криокапсуле, а не шататься по злачным местам и устраивать старым сельским медикам подобие инфаркта и преждевременной пробежки до второй базы в виде впечатывания в стену всей сверхчеловеческой тушкой и прикрывания чужого болтливого рта ладонью, чтобы Боунс не устроил поток громких возмущений по своему обыкновению.
Капитан с Первым были вынуждены выслушать опального бывшего диктатора, ведь вопрос был слишком важен, чтобы оставлять им пространство для манёвра, а представленных доказательств оказалось достаточно для убеждения. Хотя, можно считать, что само нахождение Сингха здесь уже лучшее подтверждение тому, что у чинов Федерации пушок-то с рыльца не сошёл, а характеристику свою герои местного разлива оправдали и в содействии во имя всеобщего блага отказать не сумели. Этим Хан не только закинул в собственную карму метафорический «плюсик», но и заручился дальнейшим адвокатом, благодаря влиянию которого таки добился изначальных целей — разбудить свой народ вне границ Федерации, правда в обмен на собственные ограничения свободы. Однако эту цену мужчина был готов заплатить за благополучие своей скромной семьи. Оставалось лишь научиться получать хоть какое-то удовольствие от вынужденного положения.
То еще, конечно, удовольствие, лицезреть недовольного нервного МакКоя, но Нуньен уже утомился от лжи и прямота Боунса оказалась для него тем крючком, который делал присутствие в медбэе сносным. Доктор замучен, его предавало собственное тело, поглощенное истощением, но мужчина не отступал, загоняя себя в попытках решить загадку и спасти жизни. Хану плевать на экипаж «Энтерпрайз» — это верно, а МакКою — нет, и тот будет корить себя еще больше, если допустит врачебную ошибку. Бывший диктатор может это понять, поставить себя на место собеседника и принять его точку зрения. Именно поэтому «убийца и психопат» продолжал настаивать на отправке СМО на отдых одним лишь скептическим взглядом, молча снеся поток брани МакКоя, вызванной не столько наличием в санитарном отсеке аугмента, сколько бессилием доктора.
Когда мужчина наконец покинул медотсек, Хан вернулся к падду и, закончив заносить результаты в таблицу, отправил капитану на утверждение заявку на высадку, вписав себя и Боунса, для забора образцов. Разумеется, этот вариант был не лучшим с точки зрения Кирка, и Нуньен даже представил, какие споры разгорелись на мостике между ним и Первым, однако этот вариант был самым практичным, потому в том, что заявку согласуют, Сингх не сомневался. В этом акте отсутствовало доверие, просто они оба, аугмент и капитан, прекрасно понимали, что у сверхчеловека больше шансов противостоять заразе, чем у толпы краснорубашечников, он более мобилен благодаря навыкам и физическому состоянию, а еще, что куда существеннее, Ханом можно пожертвовать.
Осмотрев открывшийся вид, Хан лишь хмыкнул по внутренней связи сквозь адаптивно-затемненное забрало защитного шлема, припомнив, с какой опаской ему выдали приснопамятный фазер, будто аугмент только и ждал возможности устроить переворот на корабле и лишь отсутствие оружия ему в этом помешало. Разумеется, сие было глупостью, Нуньен успел изучить схемы корабля и, задайся бывший диктатор целью захватить судно, ему достаточно было падда, подключенного к системам, чтобы вывести из строя всю команду, даже особо не двигаясь с места. Нынче же аугмент осматривался, следуя за медиком, который старательно собирал образцы. Когда ручейки насыпи поползли вниз, грозя потерей равновесия и купанием медика в сомнительном озерце, Хан машинально перехватил того рукой поперек туловища, прижимая к себе и отодвигая от края.
— Попробуйте с того пятачка на 9 часов, доктор, — предложил инженер, отпустив человека на безопасной поверхности и указав в сторону более-менее кажущейся устойчивой точки.
Возня с тыканьем зондом всюду, куда только можно ткнуть, заняла несколько часов и отвела обоих достаточно далеко от места высадки, аж к темневшим скалам, породу которых также желательно было взять на анализ. Смена погоды не предвещалась и свинцовые облака вовсе будто замерли мрачным одеялом, укутавшим вершины, но эта неподвижность оказалась обманчивой и иллюзию стабильности разрушили толчки под ногами, заставившие крошиться и уходить из-под стоп серые массивные сколы. Пролетев, утащенный гравитацией, пару десятков метров, Хан сумел уцепиться пальцами за торчащий уступ и поймать за предплечье напарника. Можно было подтянуть доктора к более менее подходящей расщелине, но так они бы потратили слишком много времени, а уходить из опасного места требовалось срочно, желательно еще пятнадцать минут назад. Так что аугмент велел Боунсу цепляться за него, подтянув того себе за спину и, когда МакКой надежно ухватился свободной рукой, отпустил. сверхчеловеку требовались обе свободные руки и его нож, чтобы выгрызать из скал куски, создавая трещины для пальцев, чтобы выбраться из той ловушки, куда они сами себя загнали. Несколько раз приходилось отшатываться или наоборот, прижиматься к скале от пролетавших мимо здоровенных отломков после очередного толчка.
Восхождение, занявшие не более пары десятков минут, могло показаться вечностью, спустя которую два человека выбрались будто из под земли, когда опрокинувшиеся скалы обратились в провал, а облака каменной пыли, поднимавшиеся снизу, зеркалили свинец неба. Стоило отползти подальше, чтобы, распластавшись по земле и глядя в серость над головой, восстановить размеренность дыхания и пульса. Им еще добираться до точки выхода, где телепортационная сумеет уловить сигнал, не развеянный помехами.
-Вы в порядке, доктор? — уточнил аугмент, восстановившись гораздо быстрее человека.
Он, усевшись, рассматривал поврежденную перчатку левой руки, серая пыль и прилипшая каменная крошка со следами крови скрывала уже зажившие порезы. Если что-то может пойти не так, таковое обязательно случится, как сказал Монтгомери Скотт в беседе до того, как Первый прогнал Хана из инженерного.